Город и его мосты

Давно замечено, что любой город многое теряет в своем обаянии, если в его пределах нет хотя бы одного моста. Старинного (такого, как Тауэрский в Лондоне, Понте Веккьо во Флоренции…) или же выполненного по самым современным технологиям, но обязательно красивого (Золотые ворота в Сан-Франциско, мост-фонтан Банпо в Сеуле, Босфорский мост в Турции…). Впрочем, есть мосты и менее масштабные, чьи имена знают многие. Таких много в Санкт-Петербурге, Праге, Париже…  Думается, когда-нибудь такой мост, коим можно будет любоваться и гордиться, появится и в Курске.
    
На исходном плане 1782 года, с коего и началось переустройство старого Курска, мосты не указаны вовсе: ни через Тускарь или Кур, ни через многочисленные ручьи и протоки в Стрелецкой слободе. Этим документом новые мосты не предписывались (в отличие от регулярного расположения городских улиц), а старые не соответствовали самому духу первого «генплана» и резолюции, что была начертана на нем самой императрицей: «Быть по сему»… Пока это общий проект, который надлежит реализовать, развить и дополнить на местах…
Но, конечно же, мосты и мостики в Курске, который стоял на двух реках, были во все времена его существования — задолго до начала официального отсчета возраста города. Лишь некоторые из них упоминаются в письменных источниках. Скажем, Пятницкий, названный в честь старинного храма Параскевы-Пятницы и стоявший чуть выше возведенного несколько позднее (в 1814 году) Николаевского храма (в Стрелецкой). К проявлениям общественной инициативы в деле мостостроения можно отнести и проезжую плотину, построенную самовольно в 1826 году жителями Стрелецкой слободы напротив здания присутственных мест (ныне северо-восточный угол территории электроаппаратного завода). Но разлившаяся выше плотины вода затопила едва ли не половину Стрелецкой слободы, а ниже уровень воды снизился настолько, что городская мельница не смогла работать. Плотина и мост, «…яко во вред городу служащие», были срыты по указу губернского правления летом того же года.
Здесь стоит добавить, что в России издавна отношение к мостам (там, где реки были не слишком широки) вполне соответствовало духу деревянного строительства в целом. Строили их быстро и чаще всего безо всяких чертежей, восстанавливая после каждого половодья из поколения в поколение. Но одно дело — немудреные строения, выполненные заботами обывателей, и совсем другое, когда инициатива и деньги исходили от городских или губернских властей. В последнем варианте процесс проектирования, согласования и утверждения был не менее сложен, чем сегодня. Понятно, что как раз такие мосты не могли остаться незамеченными городскими картографами, а прочие (сегодня он есть, а завтра — унесло половодьем) оставались вне их внимания.
Городские мосты, как правило, строили на одном и том же месте. Объяснялось это, во-первых, тем, что не надо было заботиться о прокладывании новых подъездных дорог, а во-вторых, можно было использовать, к примеру, часть свай от предыдущей конструкции.
Следующий картографический документ (из всех выбранных нами) датируется уже 1839 годом и отражает реальное исполнение того, что было предначертано самым первым. Этот план весьма напоминает отчет перед столичными властями: что сделано за полвека во исполнение повеления высочайшей особы. Он даже выполнен был едва ли не на бланке, где было указано: «План губернскому городу Курску, конфирмованный в 1782 году».
В частности (что касается мостов), в 1839-м ниже по течению нынешней площади Добролюбова (Барнышевки) уже обозначена городская мельница, а, стало быть, и плотина, соединившая два берега Тускари. Наверняка ею можно было пользоваться и как мостом. Кроме того, появился деревянный на сваях мост напротив Николаевской церкви (в Стрелецкой). Сохранилось его описание: так как на реке был островок, то этот мост состоял из двух частей длиной по 12 саженей (25,5 метра) каждая. Ширина между перилами — 2,5 сажени (5,4 метра). То есть вполне могли разъехаться две телеги. Над водой он располагался невысоко, всего на 2 аршина (1,5 метра). Во время половодья вся постройка разбиралась. Автором проекта был губернский землемер и архитектор Михаил Томаров (по материалам Татьяны Михайленко).
Однако выше по течению Тускари — опять ни одного мостика. На Куре, многочисленных ручьях и протоках в Стрелецкой-то же самое. То есть их строили сами обыватели, отсюда и позиция картографов.
Чтобы понять позицию городских властей, надо вспомнить, что они в те времена не сильно заботились о том, чтобы Ямская и Стрелецкая слободы по-настоящему стали частями Курска. Этому в определенном смысле противились и сами слобожане, особенно «ямщики», которые очень долго не считали себя курянами и жили весьма автономно. При этом именно жители заречных слобод должны были периодически переправляться на правый берег Тускари, чтобы продавать там свой товар (как правило, плоды огородничества), но для этого достаточно было лодок, которые, скажем, у «стрельцов», были едва ли не на каждом подворье.
Но вернемся к картографическим документам. Передо мной план города (обнаруженный в архивах историком Татьяной Михайленко) примерно того же времени, что и упомянутый выше, а скорее всего, несколько предшествовавший ему. Этот сильно отличается от официальных и весьма напоминает черновик, что объясняет и ряд ошибок. На нем обозначен только один мост через Тускарь, примерно на месте нынешнего Кировского, хотя на официальном плане 1839-го его нет. Судя по всему, это с некоторым авансом показано проектное расположение как самого будущего моста, так и дорог, ведущих к нему со стороны города и Ямской слободы…
Военно-топографическая карта Курской губернии славилась своей точностью. Если увеличить тот ее лист, где расположен наш город, то из мутноватого пятна, подписанного как Курск, постепенно выявляется четкая планировка в деталях, среди которых и мосты. Но там их тоже немного — только стационарные. Прибавился мост через Тускарь в районе нынешней площади Добролюбова.
На плане 1902 года мостов через Тускарь обозначено уже шесть, среди которых один железнодорожный. Показан даже «перевоз на лодке» — выше Боевки. Через Кур уже пять мостов и пешеходных переходов. То есть, надо полагать, муниципальные службы к тому времени озаботились и небольшими мостиками, взяв их под свою опеку.
Вот план Курска, официально датированный 1935 годом. Впрочем, судя по деталям, он верстался, как минимум, годом раньше. На нем уже 7 мостов через Тускарь, около десятка в Стрелецкой, несколько — через Кур.
Кстати, раздобыть такой план после войны долгое время было невозможно, поскольку строго оберегались все стратегические объекты, к коим (может быть, в первую очередь) относились и мосты.
Но самый точный (во всяком случае, относительно мостов) — это план Курска, выполненный немцами в конце 1941 года. Оно и понятно: оккупанты должны были хорошо знать чужой город. На плане уже 9 мостов через основную городскую реку. В частности, добавился тот, что соорудили, использовав островок, в свое время располагавшийся ниже Кировского. Ни раньше, ни позже он на картах не обозначался, да и сам островок скоро исчез. По сути, это были два мостика, перекинутые через неширокие протоки. В Стрелецкой обозначено 12 мостов и мостиков, через Кур — 7.
Газетный формат не позволяет подробно рассказать об истории каждого городского моста. Скажем, старейший из них — «Каменный» — служит городу по сей день там, где улица Дзержинского проходит над руслом Кура.
Было бы в самый раз построить новый мост через Тускарь, чтобы он стал достопримечательностью и города и гордостью курян. Но где? Скажем, на стрелке, что образуют русла Тускари и Кура. В XVII веке здесь стояла одна из башен городской крепости, выполненная из белого камня, а потому именуемая «Белой». Ее вполне реально воссоздать, и вкупе с новым мостом получился бы интереснейший уголок… Впрочем, планы развития Боевки и окрестного парка требуют транспортной доступности этой площадки, стало быть — нужен мост. Да мало ли где в черте Курска нужны новые мосты. Вопрос еще далеко не закрыт… Позволят ли финансовые возможности?..