Наши предки как бы открывали для себя прошлое, очарованные его великолепием и глубиной…
Как раз в те времена (в первой половине XIX века) существовало мнение, что наш город начался не на месте нынешней Красной площади, а на том холме, где сегодня возвышается Троицкий (Нижний) храм, то есть в начале улицы Пионеров. Никакими археологическими изысканиями это подтверждено не было, исходили из сугубо теоретических рассуждений. Скажем, речь шла о серьезной недоступности Большого Холма (условно назовем так нынешнюю часть исторического центра, ограниченную Красной площадью, площадками Знаменского монастыря и электроаппаратного завода). Еще в первой трети XIX века вопрос транспортных коммуникаций, связывающих Большой Холм с остальным миром, стоял весьма остро. Той части улицы Херсонской (Дзержинского), что сегодня спускается от площади к реке Кур, тогда еще не было (по причине расположения там большого количества оврагов), хотя западная часть этой коммуникации не только уже существовала, но была изначально спланирована как самая широкая в Курске. Так вот от Красной площади приходилось спускаться к хлипкому мостику через Кур по крутым неудобьям между оврагами (в районе нынешней улицы Луначарского), то и дело рискуя свернуть шею.
Понятно, что внешняя природная недоступность – это очень ценно для фортификационных сооружений. Но построить там неприступную крепость – это одно, а добывать воду в глубоченных колодцах (которые еще нужно выкопать), по кручам спускаться к реке, чтобы порыбачить, и другие житейские проблемы, связанные с природными неудобствами, – это совсем другое. Так что было в приоритете у жителей маленького городка (а именно таковым был наш Курск в X-XI веках, а то и к моменту знаменитого похода князя Игоря Святославовича и компании): неприступность или комфорт? В нашем городе своего князя не было до конца XI века. В поэме «Слово о полку Игореве» Всеволод-Буйтур сообщает брату Игорю, что дружина его (которая базировалась в Трубчевске) расположилась «…под Курском». А почему не в самом Курске? Не потому ли, что город был маловат для целой дружины? Впрочем, с той же степенью вероятности дружинникам просто не хотелось подниматься по крутым тропинкам на вершину неприступного холма (Большого холма).
Как говорится, «по Сеньке и шапка». Для маленького поселения – маленький холм. Хотя та возвышенность, на которой стоит сегодня Нижне-Троицкий храм (спланированная и оплывшая с веками), тогда скорее всего представляла из себя вполне пригодный для обороны обрыв, который тянулся в одну сторону вдоль берега Тускари, а в другую – вдоль Кура. Несколько глубоченных оврагов отделяли эту площадку от северного и западного направлений. В то же время свободный доступ к воде той и другой реки, кишащий дичью лес на севере и так далее – чем не жизнь? Так вполне могло продолжаться до татаро-монгольского нашествия, когда Курск сожгли.
Кстати, менять место расположения города, когда его сжигали дотла захватчики, было принято на Руси издавна. Так, к примеру, случилось с Рязанью в XIII веке, а с Белгородом в XVII. Традиция не строиться на пожарище бытует и сегодня, а в те времена это было еще и кладбище погибших и далеко не всегда отпетых в канонах православия людей – буевище.
Наши земли после нашествия разномастных людей с Востока скоро перешли к Литве, и как раз ее воеводы могли срубить крепость на вершине неприступного Большого Холма. Тем более такой подход – строить крепостные замки на самых высоких местах, не считаясь с трудностями, был вполне принят на Западе, в сторону которого все больше смотрела тогда Литва.
Однако, даже если литовцы устроили замок-крепость на вершине Холма, это вовсе не означает, что простые горожане могли селиться рядом. Как раз наоборот – в западной традиции замок вполне мог быть сугубо автономным фортификационным сооружением, коему не ставилась задача кого-то прикрывать извне. То есть, «местные» селились где-то неподалеку, но не рядом.
Когда в 1596 году решено было восстановить город Курск, то в качестве площадки была избрана как раз та, где ранее стояла крепость литовских времен – «старая городовая осыпь». Каких-то материальных свидетельств в пользу того, что город изначально был в другом месте, к тому времени просто не сохранилось, как и исторических хроник на эту тему. Да и военно-политическая ситуация изменилась по сравнению с былыми веками: что было не по силам небольшому городку или удельному князю, стало доступно крупному централизованному государству, которое заботилось о своих южных границах. Решено было строить «сильную» крепость на кручах и оврагах Большого Холма.
А вот когда в XVII веке в наш город начали массово направлять служивых людей из других регионов России, те стали селиться рядом с крепостью, а не поодаль – так было безопаснее. При этом стрельцы и городовые казаки имели земельные наделы за пределами городской черты, и там же – жилье для вольной жизни в мирное время. Кто побогаче, обзаводился еще и «осадным двором» в самой крепости…
В какой-то степени альтернативное расположение изначального города оправдывает и его название: Курск больше тяготел к Куру, а не к Тускари. Впрочем, довольно часто на Руси город называли по имени реки, но не основной в этих местах, а ее ближайшего притока. Но на сравнительно короткой Тускари не было других городов, кроме Курска. Кроме того, она сама неподалеку от города впадала в другую реку – Сейм. Впрочем, это уже совсем другая гипотеза…
- Комментарии
Загрузка комментариев...
