Когда говорит земля…
Свежий номер: 21 марта 2024 (4961)
тираж номера: 4050 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
Когда говорит земля…


Юрий Александрович Липкинг – историк и археолог, педагог, писатель – был удивительным человеком широкого кругозора и  неиссякаемого оптимизма. Он стоял у истоков археологии курского края и писал увлекательные и познавательные книги.    
Из-под его пера вышли научные труды  – «Городища эпохи раннего железного века в Курском Посеймье», «Могильники третьей четверти I тысячелетия н.э. в Курском Посеймье» и научно-популярные книги – «О чем рассказывают курганы» и «Далекое прошлое соловьиного края», которыми до сих пор пользуются преподаватели истории вузов и школ, руководители краеведческих и туристических кружков. В наследство Юрий Липкинг оставил составленную им карту городищ и поселений, по которой археологи копают и по сей день. А сегодняшние подростки, интересующиеся древним прошлым Курщины, знают писателя по повести «Кудеяров стан» и романам «Сварожье племя» и «В горниле».
В январе этого года Юрию Липкингу исполнилось бы 110 лет.
Наши внештатные корреспонденты встретились с дочерью ученого и писателя Натальей Юрьевной Липкинг.
– Какая находка Юрия Александровича была самой интересной?
– Понимаете, для человека, не связанного с археологией, это в принципе не интересно. Потому что археолог может прыгать от радости до потолка, найдя какой-нибудь глиняный черепок. Вы на него посмотрите – и выбросите. А для археолога он – бесценнейший. Такой черепок может перевернуть устоявшиеся представления, сказать в истории что-то новое, может, даже сделает открытие. Все, например, знают, что в таком-то месте в такое-то время жило такое-то племя. И вдруг во время раскопок находят керамику, которая говорит о том, что жили здесь в это время и другие люди, или о том, что у местных были торговые связи с другой культурой.
– А что доставляло наибольшую радость?
– Археологическая разведка. Главное, за что ему по сей день благодарны курские специалисты, – он был потрясающим разведчиком и составил карту археологических памятников области. По ней, как говорят его ученики, можно копать еще сто лет. Археологическая разведка – это первая стадия раскопок, ее задача – найти места, где были стоянки предков.
– Как же вашему отцу удавалось их обнаружить?
– Тут, кроме знаний, требуется огромная, так сказать, археологическая интуиция. Он брал рюкзак, запас еды, фляжку с водой, складную лопатку (у него была немецкая, трофейная). Ребята, которые ходили с ним в разведку, рассказывали: «Юрий Александрович смотрит и говорит, что тут копать не будем, тут наверняка ничего нет – «Я бы тут жить не стал!». Идем дальше, идем-идем. Вдруг он останавливается: «А вот тут бы я поселился – место удобное, подходящее!». Там и начинали копать. И, верно, обнаруживали стоянку. Так шаг за шагом создавалась карта раскопок. Папа пешком исследовал всю Курскую область. Он и сам копал, и с практикантами тоже. Начиная со второго курса его студенты ездили в археологические экспедиции, и там ему зачеты сдавали. С ним работали и Ленинградский институт археологии, и Московский, – копали в Лебяжьем и других местах, это была очень большая и интересная работа…
– Что вдохновляло его?
– Любовь к археологии, – улыбается Наталья Юрьевна, – это же очень интересно. Он был человеком необычайно широкого  кругозора и очень любознательным. Ему было интересно все. Да, он окончил только пять классов, но все-таки это была дореволюционная гимназия. Началась Гражданская война, и он не доучился. Но папа всегда занимался самообразованием и высшее получил в педагогическом институте на Северном Кавказе.
– Но почему тогда археология?
– Археологическое образование он получил самостоятельно. Но стал настолько грамотным и компетентным специалистом в этом вопросе,  что  преподавал предмет в институте. Практически весь преподавательский состав истпеда – его ученики, и среди тех, кто работает в краеведческом и археологическом музеях, их также много.
– А что скажете о том, что «романтика и литература победили в нем строгое научное начало»?
– Они, может, и не победили, но, безусловно, присутствовали в нем. Он обладал литературным талантом, много писал. Был и романтиком, ведь  археология – наука, которая выдвигает много гипотез. Какие-то из них подтверждаются, какие-то – опровергаются, а какие-то остаются спорными. Например, папино предположение, что город Римов (тот самый, из «Слова о полку») надо искать в Гочеве, кто-то считает очень убедительным, а кто-то не соглашается с ним. Но предположение остается...
– У Юрия Александровича остались неопубликованные работы?
– Все его рукописи по его поручению я передала Курскому госархиву. Они там в прекрасном состоянии, все приведено в порядок, систематизировано.
– А чем еще увлекался ваш отец?
– Вы спросите лучше, чем он не увлекался! – смеется собеседница. – Абсолютно всем! Он много читал, много умел, интересовало его все.
– Стихи писал?
– В юности – да. Кто в юности этого не делает? Но ничего особенного в них не было. О чем пишут в эти годы? Самая обыкновенная юношеская лирика о любви. Но я думаю, это сказалось потом на прозе.
– А рисовал?
– И рисовал, и лепил.
– Из глины?
– Из глины тоже. У папы было множество всяких брошюр для детского творчества  с подробными иллюстрациями, что и как делать. Такие занятные поделки можно было по ним смастерить!  Вы видели когда-нибудь макеты в музеях? А представляете, если сделать такой макет самостоятельно? Для этого нужно знать, какие материалы пригодятся, и технологию изготовления. Мы мастерили с ним такие макеты.
Еще он умел вырезать из бумаги необыкновенные снежинки. У него они получались поразительной тонкости – просто кружево.
Однажды, помню, мы с ним делали маску из папье-маше: заливали парафином, обклеивали рваной мокрой бумагой, проклеивали, грунтовали, раскрашивали...
Еще одним его увлечением было садоводство, у нас  был прекрасный сад. С его легкой руки в саду все цвело – и крымский виноград, и ирга… На одном стволе было привито по пять-шесть разных сортов. В нашем палисаднике росла рябина – так вот на ней росли и груши. Представляете, груши на рябине?! Нас, детей, он тоже приучал, как правильно поливать-окучивать, пасынковать помидоры… Как этого не хотелось делать в детстве, зато как сейчас пригодилась отцовская выучка!
Он никогда ни перед чем не отступал: не умеет чего-то – все равно берет и делает. И все у него получалось.
– Вы – музыкант, это у вас тоже от него?
– Музыкального слуха у него особого не было, но петь  любил. И когда что-то делал, всегда напевал. Он знал такие песни, которые сейчас не найдешь ни в одном сборнике. Когда он был мальчиком, в их семье была няня Маша. Была она из уездных поповен, из глухомани. И песни пела старинные – про русско-турецкую войну, какие-то  баллады… Теперь я  жалею, что не записывала их за папой. Мелодии помню, а тексты уже нет.
Вообще песенный репертуар у него, казалось, был бесконечным. Он пел и шансонетки времен нэпа, и песни беспризорников, и «Боже, царя храни», и оперные арии. Любил и классику,  особенно «Лунную сонату».
– Был ли он счастливым?
– Думаю, что да. Он был жизнелюбом, ему было интересно жить. Где он только не побывал: от Каменец-Подольска на Украине до Забайкалья, на Северном Кавказе тоже.  Он и юристом работал (защитником в суде), и молотобойцем в кузнице, и старателем на золотом прииске, и педагогом…
– Копал тоже везде?
– Нет, копал не везде. Археология для него началась со Старого Оскола, где он работал в школе. Сейчас это Белгородская область, а тогда, перед войной, еще была Курской. Началось все с одной интересной находки: какой-то мальчик приволок ему большущую кость, которую вымыло в русле реки. Это оказался бивень мамонта, он  сейчас находится в краеведческом музее. Когда началась война, папа пошел на фронт. Он был ранен под Сталинградом и контужен на Курской дуге. С контузией  попал в курский госпиталь, а потом демобилизовался после операции и так и остался здесь, в Курске (сам-то он не курянин, родился в 1904 году в Виннице)  – ему предложили преподавать в суворовском училище. А потом была школа №13 на Пушкарной, и он вернулся к археологии, но пока как любитель. Папа путешествовал с учениками в окрестностях Курска, брал и меня с братом. На низком берегу у Кировского моста были дославянские стоянки, может, каменного века, а может, чуть более позднего времени. Там после разлива мы находили кремневые ножи, скребки и наконечники стрел, тоже кремневые…
– Были ли какие-нибудь археологические экспедиции во время войны?
– Не до того было. Война. И про войну папа рассказывать не любил, впрочем, как и все, кто воевал, хотя вспоминал иногда фронтовых друзей.
– Наталья Юрьевна, поделитесь какой-нибудь археологической легендой...
– Археологических легенд, конечно же, много. Как-то, например, я была с папой на раскопках возле села Жадино Льговского района. Это была археологическая практика истфака. Местные жители рассказывали, что на этом месте закопан золотой клад и из-под земли поднимается стол, а на нем какая-то книга… Селяне были разочарованы, когда археологи обнаружили там только глиняные черепки и какие-то обожженные кости...
– А где жила его героиня Заряна из повести «Кудеяров стан»?
– Это Шуклинка под Курском. Мы были там с папой и братом, папа нам показывал остатки оборонного рва и вала, прорезанного современной дорогой, ржавое пятно в земле от варки железа  (в те времена железо не плавили, а варили), железную крицу (твердое губчатое железо, не очищенное от шлаковых включений, руды или из чугуна – прим. ред.) и объяснял – вот здесь была кузница…
Наталья Юрьевна – интереснейший собеседник. К сожалению, газетная полоса не в состоянии уместить то бесконечное множество фактов, что открывает археологам богатая курская земля.
С Натальей Юрьевной Липкинг
беседовали: ученица 7 класса «В»
лицея-интерната №1 Ольга Гурова,
руководитель кружка литературного краеведения
Юлия Таратина.
  • Комментарии
Загрузка комментариев...