От героев былых времен не осталось порой имен?
Кирилла Матвеева подобная участь миновала. Наш гость, Николай Кириллович, поделился воспоминаниями, которые не раз слышал ребенком от отца, умершего полвека назад. От долгой, наполненной событиями жизни фронтовика и руководителя-труженика в памяти сына осталось лишь несколько ярких фрагментов. Уточнить детали уже невозможно, но эти эпизоды – крупные, узловые события, словно рассмотренные через бинокль времени, воссоздают атмосферу ушедшей эпохи.
Кирилл Ильич родился в 1902 году в селе Мосолово (ныне Курчатовского района Курской губернии). Село относилось к владениям графа Матвеева, поэтому все его жители носили «графскую» фамилию. Кирилл был старшим из 12 детей в работящей, сноровистой семье. Привыкшие к нищете, изнурительному труду и жесткому – иной раз жестокому – обращению крепостные встретили революцию с большими надеждами. Советская власть объявила крестьян свободными, а графскую землю разделила на всех по числу душ. Несмотря на то, что в стране еще полыхала гражданская война, сельские труженики с небывалым усердием и любовью обрабатывали долгожданные собственные наделы.
И бесстрашно отряд поскакал на врага...
Однажды ранним утром, когда Кирилл Матвеев с отцом отправились косить сено, им перерезала дорогу отступающая армия Деникина. Солдаты отобрали у селян лошадь, запряженную в повозку: «Раненых везти не на чем!», и, направив винтовки на главу семьи, быстро, без бюрократической волокиты, мобилизовали на военную службу 16-летнего Кирилла, высокого, крепкого – «кровь с молоком» – парня.
Курский новобранец дошел с деникинцами до Царицына (ныне Волгограда), где им дали сокрушительный отпор свежие силы Красной армии. Остатки белогвардейских войск разбежались кто куда. Кирилл вместе с таким же, как и он, товарищем, вынужденно примкнувшим к Деникину, пешком, через Воронеж, пробирались домой. В Касторенском районе беглецы вышли на подразделения Красной армии. Двух молодых парней остановили и вновь зачислили в солдаты.
Шли первые дни октября, подмораживало. Красноармейцы обмундирования не имели, были одеты по-летнему, кто во что горазд. Кирилл любил потом рассказывать на застольях, как перед дрожащим от холода, разноперым строем разъезжал верхом на коне командир, что-то выкрикивал, а сильный встречный ветер уносил его слова. Когда конный приблизился почти вплотную, Матвеев услышал раскатистое: «Что будем делать, товарищи бойцы!?». Новобранец, которому надоело неподвижно стоять и мерзнуть, громко крикнул: «Наступать!»
«Правильно, наступать!» – одобрил инициативу командир и повел воинов в атаку на ближайшую деревню. Увидев большое число солдат, бегущих с криками «Ура!», белые россыпью выскочили из хат и пустились в бега. Красноармейцы взяли населенный пункт, даже не вступив в бой, и поспешили в жилье – отогреваться. Не успел Кирилл прислониться к печке, как услышал с улицы голос посыльного: «Кто сказал «Наступать!»? Командир вызывает!»
Матвеева проводили в большой дом, где разместилось командование.
– Ну что, боец, откуда будешь? – весело спросил юношу будущий маршал и нарком обороны Климент Ворошилов.
– Из Курской губернии.
– Учился где-нибудь?
– Закончил три класса церковно-приходской школы.
– Грамотный! – кивнул Ворошилов. – Хочешь служить в армии?
– Не зна-аю... – вспомнив родителей с одиннадцатью братьями и сестрами, растерялся Кирилл.
– Значит хочешь! – не терпящим возражений голосом заключил командир и направил бойца в составе 60 молодых красноармейцев в Саратов на курсы красных командиров.
Отучившись, Матвеев воевал на Южном фронте под командованием Фрунзе. Когда гражданская война закончилась, остался в тех же местах – начальником заставы на границе. До 1928 года мужественно отбивал атаки басмачей, затем ему как перспективному командиру предложили получить высшее военное образование. Перед важным шагом Кирилл решил спросить родительского совета. «Если я поступлю в академию, домой уже не вернусь», – предупреждал он в письме.
Мать ответила: «Хватит пулям подставляться, возвращайся! У нас крепкое хозяйство: земля, четыре лошади, скот. Жить да жить». Во времена НЭП крестьяне действительно поднялись на ноги и стали забывать голод и нищету. Никто не мог предположить, что в следующем, 1929 году, начнется коллективизация. Накануне крупнейшего перелома в истории российского крестьянства Кирилл демобилизовался.
Не шуми ты, рожь, спелым колосом...
Проснувшись утром в родной хате, он не нашел своей одежды. Поднял глаза: один брат облачился в гимнастерку, второй галифе натянул, третий – в его сапогах щеголяет. «Ладно, пусть будут армейскими подарками», – улыбаясь, подумал Кирилл и в тот же день принялся мастерить деревянную повозку на продажу, чтобы справить себе приличный гражданский костюм. Но выручка, как за это изделие, так и за последующие, уходила на более важные нужды – приданое сестрам, покупку сельхозинвентаря. Труд на земле с рассвета до заката, главенствующее слово отца... Боевой командир с каждым днем все больше чувствовал себя не в своей тарелке. Путь в армию был отрезан, и Кирилл уехал в Харьков, где устроился рабочим на стройку тракторного завода, одного из первых советских промышленных гигантов.
Не прошло и месяца, как власть объявила о реформах в сельском хозяйстве. Грамотных рабочих, так называемых 25-тысячников, направили в сельскую местность организовывать колхозы. Именно с такой миссией Кирилл вернулся в свое село. Вспашка, сев, уборка урожая с полей, надои молока и поставки мяса составляли ежедневный круг его обязанностей до грозового лета 1941-го.
Кирилл Ильич не раз размышлял, как сложилась бы его судьба, поступи он в академию. Сразу после ухода со службы жалел, что променял гимнастерку на мужицкую рубаху, потом, в 1937 году, когда в ходе сталинских репрессий уничтожили практически все высшее военное командование, мысленно крестился: «Спасибо, Господи, что уберег!» Но новые тяжелые испытания не обошли стороной бывалого вояку.
21 июня в Мосолово случилась беда. Стая волков ночью напала на колхозную ферму и передушила всех овец. Утром печальное известие повергло председателя в шок. «Собирай вещи. 10 лет тюрьмы обеспечено», – бросил он жене и пошел актировать падеж животных. Документы в район не успел отправить...
Нас оставалось только трое...
До захвата села немцами председатель колхоза выполнил распоряжение райкома партии об эвакуации скота в восточные области и был призван на фронт. Попал в самое пекло – Вяземский котел.
В октябре 41-го фашисты прорвали оборону западнее Вязьмы и окружили четыре советские армии. В той операции полегли 400 тысяч наших военнослужащих, около 600 тысяч попали в плен. Сокрушительное поражение Красной армии открыло для гитлеровских войск прямую дорогу на Москву. Чтобы восстановить фронт, советское командование бросило против немецких танковых дивизий ополченцев и курсантов военных училищ.
– Была одна винтовка на троих, – рассказывал Кирилл Ильич. – На каждую командир установил очередность: «Иванов погибнет, винтовку возьмет Матвеев, после Матвеева – Петров». А немец строчил из минометов, выкашивая цепи русских солдат. Я пошел в атаку вслед за вооруженным бойцом, как вдруг неподалеку разорвалась мина. Убитого отбросило в одну сторону, ружье – в другую, меня – в третью. Очнулся в деревенской хате, забинтованный, затем несколько месяцев провел в госпитале. За всю войну лишь во время лечения ночевал в отапливаемых помещениях, а так – все в окопах да в лесу. Во время обороны Ленинграда голодал, болел цингой, а вот простуды ни у кого из нас не было. Видимо, во время войны человеческий организм перестраивается на особый режим выживания...
Победу Кирилл Матвеев встретил в составе 246-го Отдельного пулеметно-артиллерийского батальона в Будапеште.
Сеять хлеб, детей растить...
Вернувшись с медалью «За оборону Ленинграда» на родную Курщину, председатель начал поднимать разрушенное колхозное хозяйство. Мужчин в селе почти не осталось, технику сожгли фашисты, женщины пахали землю на коровах. В голодный 1947 год немало сил положил фронтовик на разъяснительную работу и налаживание связей с районным начальством, чтобы никто из селян не был осужден за так называемые «колоски».
Умер Кирилл Ильич в 1968 году. Перед смертью радовался, что успел получить от государства пенсию – 12 рублей. А вот знаменитую «лампочку Ильича» в своей избе председатель так и не увидел – электричество в деревню провели несколькими годами позже.
Кирилл Матвеев с супругой подняли шестерых детей. «Вроде бы днями пропадал на полях да фермах, вроде бы времени на наше воспитание не было, – вспоминает младший из них, Николай Кириллович. – А слова отца «Надо трудиться и учиться, и тогда к вам все придет» стали основным принципом для меня, моих сестер и братьев. С семилетнего возраста мы сколачивали из досок скамейки и табуретки, ухаживали за скотом, работали на огороде».
Все дети Кирилла Ильича получили образование и заняли достойное место в обществе. Наш собеседник, например, возглавлял строительное управление облпотребсоюза, и сейчас, в 70 лет, бодр, активен, держит «строительную фирмочку, которая время от времени выполняет подряды».
Память о человеке, задавшем правильный жизненный вектор последующим поколениям рода Матвеевых, передается членами семьи из уст в уста. 9 мая в рядах «Бессмертного полка» горожане могут увидеть сразу двух Кириллов Матвеевых: одного – строго смотрящего с черно-белой фотографии, и второго – улыбчивого, открытого 15-летнего парня, с гордостью несущего портрет прадеда.
- Комментарии
Загрузка комментариев...
