«Хотим фильму!»
Свежий номер: 26 марта 2024 (4962)
тираж номера: 2509 экз.
Архив номеров
USD 77.17
EUR 77.17
Версия для слабовидящих
Электронная копия газеты Оформить подписку
16+
«Хотим фильму!»


…Это был один из первых дней работы в газете – 16 августа 1999-го. По крайней мере, именно тогда впервые почувствовал, насколько важен журналистский труд, прыгая по ступенькам редакции в одиннадцатом часу вечера с исписанным блокнотом. Номер вот-вот уйдет в печать, остался лишь материал о фестивале «Сталкер»: праздник подарил зрителям Курский облкиновидеофонд, его украсила гостья – заслуженный деятель искусств РФ Алла Сурикова. И поделилась воспоминаниями о всенародно любимой комедии «Человек с бульвара Капуцинов». Если когда-нибудь человечеству будет нужно объяснить внеземным мирам, что такое кино, лучшего средства, чем показать этот фильм, по-моему, и не найти…    
В Курске премьера фильма состоялась уже после смерти народного артиста РСФСР Андрея Миронова – в августе 1987 года. Афиша у билетных касс, где пародировалась «Сикстинская Мадонна», внезапно стала нелепой…
«Сегодня двенадцатая годовщина смерти Андрюши Миронова, – произнесла со сцены драмтеатра Алла Ильинична, – я поставила за упокой свечу в вашем Сергиево-Казанском соборе». Не только киноманы, а, наверное, миллионы жителей страны от мала до велика помнили жуткое, обидно внезапное расставание с несравненным артистом. Сначала горькая весть летела из уст в уста (радио отозвалось на уход Андрея Александровича только ночью – в дневных новостях сообщать о смерти «всего лишь» народного артиста РСФСР было «не по чину»). Потом – маленькая заметка в «Комсомолке» и бесчувственный некролог в «Советской России», даже без фото.
В том же августе 1987-го пошел во всесоюзный прокат «Человек…», и как же больно было автору этих строк у билетной кассы в курском кинотеатре «Юность» видеть внезапно ставшую нелепой афишу, где пародировалась «Сикстинская Мадонна». Мистером Фёстом, то есть «первым», согласно сюжету назвал героя фильма автор сценария Эдуард Акопов. Но с тем же правом чудаковатый и самоотверженный подвижник мог бы зваться мистером Ластом – «последним». Ведь в отечественном кино, отнюдь не бедном талантами, занять место Андрея Миронова с его обаянием, пронзительностью печальных голубых глаз так и не удалось никому. Он сгорел не только под жгучим юрмальским солнцем из-за нелепой случайности (забыл надеть головной убор при игре в теннис). Сгорел от внутреннего запала, и играл, и жил по словам песни, отчего-то вырезанной из его работы: «Тебе смешно, а мне – последний»…
И все же, как справедливо говорил персонаж этой смешной, грустной, музыкальной и доброй комедии: «Искусство не горит!».
«Человек…» – едва ли не последний фильм эпохи СССР, разошедшийся на цитаты. Потом, в девяностые и нулевые, крылатыми фразами могли похвастаться разве что «Особенности…» и «Ликвидация». Один из перлов всегда предваряет в моей семье включение стиральной машины: «Билли, заряжай!». А еще «Сдается мне, джентльмены, это была комедия», «Мы не за этим сюда пришли» – и это не полный набор, как сейчас говорят, «мемов». Но «Искусство не горит!» – уже не из того «Форт-Нокса» (золотохранилища) шуточек, которыми изобилует кинокомедия. Это без преувеличения заповедь. Недаром в первых же кадрах упоминается Библия, она же Священное Писание. (Упомянутый постер, хоть и в ернической манере, отсылает к тем же высотам, впрочем, его нарисовали вовсе не режиссер Алла Сурикова и сценарист Эдуард Акопов, а не слишком известный художник-постановщик Евгений Маркович). Да и в самом мистере Фёсте, хоть и одет он отнюдь не в рубище, а в элегантную джентльменскую тройку, трудно не увидеть апостола. Нет, не пародийного – подлинного. Готового идти за тридевять земель к самым что ни на есть варварам, претерпеть лишения, а, возможно, и гибель, но спасти их души. В диалоге с хозяином питейного заведения в уста Фёста вложена проповедь о несовершенном, заблудшем мире… Герой Миронова абсолютно не умеет стрелять, – и в этой детали также звучит евангельское «Вложи меч в ножны, ибо взявший меч мечом и погибнет»…
Разные были претенденты на участие в картине: ковбоя Билли мог сыграть Алексей Жарков, вождя индейского племени – Фрунзик Мкртчян, гробовщика-кинокритика – Армен Джигарханян, а мисс Диану – Ольга Кабо или Ирина Розанова. Но без Андрея Миронова… Впрочем, предоставим слово режиссеру Алле Суриковой, обстоятельно прояснившей эту тему в книге «Любовь со второго взгляда»:
«Меня часто спрашивают, мог ли главную роль сыграть кто-то другой. Я поставлю вопрос иначе: была бы вообще эта картина, если бы Андрей Александрович Миронов не захотел в ней сниматься? И это не преувеличение. Не дань памяти прекрасному артисту. Картина началась с Андрея. С того момента, как я поняла, что мистера Фёста – человека с бульвара Капуцинов, фанатика кинематографа, решившего переустроить мир при помощи «синема», будет играть именно он. И он сказал свое «да».
Он включился в работу над картиной гораздо раньше, чем это обычно делает исполнитель – еще на стадии первых прикидок режиссерского сценария. Биографии и поступки многих персонажей, а не только уготовленного ему, занимали воображение Миронова. Мы встречались, фантазировали, спорили… И уже на съемках, когда возникал какой-нибудь спор, разумеется, по творческому поводу, с кем-либо из исполнителей или членов постановочной группы, Андрея часто звали в качестве третейского судьи. Я шла на это, хотя в принципе режиссерам, и мне в том числе, такая позиция не свойственна.
Андрей всегда был безупречен в любой конфликтной ситуации. Он исходил только из интересов картины, и это все знали».
У  всенародного любимца даже его неистощимая фантазия (недаром одна из киноработ так и называется – «Фантазии Фарятьева») служила высокой цели. Так, когда в один не очень прекрасный съемочный день под Коктебелем местные конокрады увели с площадки двух четвероногих «актеров», Миронов взял на себя дополнительную роль – переговорщика в отделении милиции. Видя, что блюстители порядка не очень-то рвутся на поиски, несмотря на мольбы Аллы Ильиничны и легендарного режиссера-анималиста Александра Згуриди (тот ожидал «очереди» на фанерные декорации и также был лицом заинтересованным), он на ходу сочинил… «в Киеве дядьку», – сымпровизировал, объявил Сурикову племянницей министра внутренних дел республики.
Надо заметить, что самоотверженность перед камерой и вне ее была свойственна всей группе, включая каскадеров (недаром в итоге на всесоюзном фестивале «Золотой Дюк» в Одессе в 1987 году картина завоевала оригинальные призы «За достоверное изображение Дикого Запада в диких условиях советского кинопроизводства» и «За лучшую драку среди советских актеров»). Эти неустрашимые парни, у которых «живет романтика в сердцах», помогли хрупкой Алле Суриковой удержать на плечах, подобно атлантам, фанерный городишко Санта-Монику: салун Гарри, дома ковбоев и церковь с пастором чуть было не обрушил крымский ветер. Николай Караченцов снимался со сломанным мизинцем. А сколько ударов по головам и другим частям тела вынесли исполнители, включая звезд! Вряд ли бы кто-то остался в строю к титру «Конец фильма», если бы не забота со стороны «Феллинишны», как прозвали коллеги Аллу Ильиничну.
Она совершила невозможное: узнав, что в Эквадоре растет почти невесомое бальсовое дерево, позволяющее дубасить друг друга в кадре бочонками, стульями или даже столами, режиссер стала грезить о поездке за океан. Однако отправляться в опасное странствие, подобно мистеру Фёсту, не пришлось, оказалось достаточно очаровать некоего генерала ДОСААФ, отвечавшего за сверхлегкую авиацию типа дельтапланов, для изготовления которых как раз и использовался этот редкий вид древесины. Начальник потом отшучивался – мол, хрупкая леди Сурикова оставила всю летную базу без сырья, пришел бы мужик с такой же просьбой, ушел бы ни с чем.
А обращали ли вы внимание на особо хищное, «плюшевое» выражение лица хозяина салуна? Ради этой краски своего персонажа народный артист СССР, ректор Школы-студии МХАТ Олег Табаков стоически снимался с толстыми трубочками в ноздрях. Словом, подвижниками десятой музы по имени «Синема» показали себя буквально все люди и кони…
Известный кинокритик Валерий Кичин считал, что в возвышенном образе мистера Фёста воплотилась именно фигура отечественного кинематографиста: «Я могу предположить, чем был навеян этот сюжет Акопову. В СССР существовало Бюро пропаганды советского киноискусства – и лекторы этого бюро, среди которых были и актеры, и режиссеры, и, между прочим, сценаристы, точно так же колесили по городам и весям страны, выступали в клубах, школах и даже тюрьмах, неся заключенным в стране людям свет искусства».
А завершить этот разговор о великом, без преувеличения, фильме лучше всего опять же словами песни Андрея Миронова – мистера Фёста, не вошедшей в окончательный вариант: «Ведь кто действительно любил, тот разлюбить не сможет…».
  • Комментарии
Загрузка комментариев...